«Мы под свалками похоронили целое государство»

Фото: Максим Коротченко / ТАСС

Предприниматель из Липецка рассказал, как санкции способны улучшить экологическую ситуацию в России

Наталья Горяйнова

9 февраля, 2016 15:34

9 мин

В Липецкой области проходит тестирование первый в России промышленный образец оборудования по сверхкритическому гидротермальному окислению отходов. Планируется, что летом он будет работать уже на полную мощность. В разработку идеи и ее промышленное воплощение предприниматель из Липецка Дмитрий Захватаев вложил порядка 15 млн рублей. Вот уже более 10 лет он занимается сбором и утилизацией отходов в Липецкой области. Уже третий год перерабатывает илистые осадки Липецкой станции аэрации (ЛИСА), превращая канализационные стоки в грунтопитательный субстрат, который используется при разбивке газонов. Еще недавно илистый осадок просто складировался на полигонах. На сегодняшний день одной из приоритетных задач для себя бизнесмен, эколог и «мусорный король Липецка», как называют предпринимателя за глаза, считает переработку отходов сельского хозяйства.

– Сверхкритическое гидротермальное окисление отходов — это переработка отходов комбинированного состава, которые в природе вообще не разлагаются. Но благодаря этой установке они принудительно, через разрыв молекулярных решеток, разлагаются на простейшие части, — объяснил действие установки коммерческий директор ООО «Региональная утилизирующая служба Сошки» Дмитрий Захватаев. — Если речь об органических отходах, то на воду, углекислый газ и кислород. Если о неорганических — получается вода, углекислый газ и соли. Переработка таким методом сложных органических отходов вплоть до пестицидов с просроченным сроком годности доходит до 99, 9% обезвреживания. Неорганических — на 85% от исходного объема.

– Почему вообще пришла идея заняться переработкой токсичных отходов?

– Специалисты встали перед проблемой, как утилизировать тару от пестицидов. Никто никогда не задумывался, как это перерабатывать. Но тара не безобидна. Чтобы переработать эту тару в пластик, нужно ее помыть. Все остатки после мойки содержат гремучую смесь пестицидов и гербицидов. Обычно их отвозили на полигон токсичных отходов. Это, конечно, дешевле. Для того чтобы переработать одну тонну отходов 1–2 класса опасности, нужно затратить от 80 до 140 тысяч рублей. Закопать обойдется в 60 тысяч, это если легально, а не совсем легально — и за 30 тысяч можно. Слишком большая у нас страна, поэтому уследить, где кто что прикопал, очень сложно. К сожалению, до сих пор 90% тендеров по утилизации пестицидов с просроченным сроком годности проходит под девизом: «Закопаем».

Перед многими агрохолдингами стоит задача, как избавиться от этой тары. Сейчас в стране нехватка комплексов по утилизации отходов сельского хозяйства. Мы в прошлом году собрали 250 тонн пустой тары, с учетом того, что одна канистра весит 500–1000 г. Так что основное направление работы новой установки — переработка стоков от мойки тары при дроблении. Когда оборудование будет запущено на полную мощность, мы сможем перерабатывать в день до 8 тонн суспензии и до двух тонн сухих отходов.

– Но, если захоронение стоит дешевле, чем переработка, мало кто будет тратиться — проще закопать.

– Сейчас государство в этом направлении начинает закручивать гайки и правильно делает. Вообще, расходы на захоронение отходов должны превышать расходы на переработку. Только вдумайтесь: ежегодно в Липецке скапливается 200–250 тысяч тонн отходов, в Липецкой области — около полумиллиона. Если посчитать площадь полигонов только в нашей области, то получится, что мы под мусором похоронили целое государство — Люксембург. А ведь все эти захоронения имеют отсроченный эффект. Нужно не закапывать отходы, как бы это дешево сегодня ни казалось, а именно искать пути переработки, как бы это сегодня дорого ни было. В будущем будет еще дороже. Если в начале мы имеем целую упаковку, то через 10–20 лет — поврежденные отходы, с которыми работать сложнее. Так, в Липецкой области будет вскрываться токсичный могильник, который попал в программу ранее накопленного ущерба. Чтобы ущерб не накапливать, нужно уже сегодня заниматься переработкой отходов.

Фото: Наталья Горяйнова / «Русская планета»

Показательный пример: мы в этом году пришли на новое предприятие. Проанализировали весь список отходов, выбрали для себя проблемные. Для нас это пенополиуретан, так называемая монтажная пена. Двоякий материал: в затвердевшем виде считается безопасным, но при горении выделяет цианиды. На наших полигонах, в силу естественных причин, при гниении отходов бывают пожары. Сейчас мы ищем технологию по безопасной утилизации. Есть технология по возвращению к исходному сырью — пенополиуретан делается из двух компонентов. Но рентабельность при такой технологии начинается от 700 тонн в год. Это огромный объем, у нас такого нет. Есть технология механического измельчения, когда пенополиуретан добавляют в качестве вторичного сырья к продукции из того же пенополиуретана. Может, продукцию новую начнем выпускать, коль у нас сырье пропадает. Но, только вкладываясь в новые технологии, можно сдвинуться с места.

– Вы работаете с 70 видами рабочих отходов: что-то утилизируете, что-то перерабатываете сами, что-то собираете как вторсырье. Что сейчас больше всего востребовано на рынке вторсырья?

– Не поверите — макулатура. 1 кг макулатуры мы принимаем по 8 рублей, металл стоит порядка 6 рублей. На сегодняшний день в России макулатура стоит дороже металла. Все, кто раньше собирал металл, сейчас собирают бумагу и картон. И если раньше в мусорных баках можно было увидеть картонные коробки, то сейчас их просто нет. Из-за санкций мы потеряли большой объем продукции, которая была упакована в картон. Сократился объем вторсырья на рынке, и макулатура стала востребованной. Сейчас наша бумажная промышленность испытывает дефицит бумаги. Благодаря санкциям наши заводы стали наращивать производство своей продукции, но выросла и потребность в упаковке. А чтобы упаковку сделать, нужно много макулатуры собрать. Упаковка на 70% состоит из вторичного картона.

Также быстро собирается полимер. Он очень востребован на рынке вторичного сырья. Но при условии, что полимер чистый.

– Что вы имеете в виду под словом чистый?

– Химическая промышленность не стоит на месте, появляются полимеры, которые состоят из нескольких неперерабатываемых материалов. Это сложно утилизировать. Нужно уже на уровне государства решать вопрос о целесообразности выпуска упаковки, которую нельзя переработать. Государство, вводя налог на упаковку и тару, делает небольшой шаг к решению этого вопроса — расширяется зона ответственности товаропроизводителя.

К сожалению, наши товаропроизводители отложили введение так называемого «утилизационного налога» до 2019 года, тем самым мы откинули себя еще на три года. Я, как коммерсант и как эколог разрываюсь на две части. С одной стороны, сейчас кризис, и новые налоги губительны для бизнеса. С другой стороны, отходов меньше не становится и, по-хорошему, «утилизационный налог» нужно было вводить еще 10 лет назад. Бизнес всегда будет говорить, что ему сложно, никто не скажет, что готов вкладывать в экологию. Буквально на днях мне на глаза попалась до сих пор неизвестная для меня упаковка — одноразовый МКР-контейнер, состоящий из полипропиленовой ткани и приклеенной к ней бумаге. Для разового использования этот контейнер хороший. Но я не увидел возможности безболезненно его переработать.

– Несмотря на то, что там перерабатываемые полипропилен и бумага?

– Да, потому что эти два материала склеены. Ни один завод не возьмет такую бумагу в качестве вторичного сырья. К тому же ни один из переработчиков пластика не будет работать с таким материалом, так как при нагреве бумага будет обугливаться и пачкать сырье. То есть, этому продукту место одно — на свалке.

Поэтому у меня крик души: «Ребята, вы придумали новый вид упаковки, вы молодцы. Но сразу, вместе с вводом в эксплуатацию, придумайте регламент и согласуйте со всеми службами, как утилизировать эту упаковку». Замечательно, что производители будут экономить на таре. Если обычный полипропиленовый биг-бег стоит 100 рублей, то новый — 50. Он реально тоньше, он реально одноразовый. Но вы сэкономили, а мы получили неперерабатываемый или, в лучшем случае, сложноперерабываемый материал.

Эта проблема тех же тетрапаков — сложная упаковка, которую сложно переработать. Там слоистый материал, три компонента: полимер снаружи, целлюлоза внутри и алюминиевая фольга с полимером — еще один внутренний слой. Разделить слои пока не представляется возможным. До сих пор в общероссийском масштабе мы не можем сказать, что перерабатываем весь тетрапак. В Европе такая упаковка, как правило, сжигается. Но это не самый лучший выход. К сожалению, всегда переработка отходов лишь догоняла производителей отходов. А сейчас до 70% всей упаковки можно назвать отходами, так как она один раз используется, а потом выкидывается на свалку.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе