Новости – Общество
Общество
«Я камерный художник, просто люблю людей»
Фото: Наталья Горяйнова / «Русская планета»
Скульптор Юрий Гришко рассказал, как помог рабочему «выполнить норму»
10 июня, 2015 12:58
10 мин
«Единственный академик, живущий за пределами Садового кольца» — так когда-то называли липецкого скульптора Юрия Гришко его коллеги. Так иронично называет он сам себя, представляя свои работы: «Мужика с полотенцем знаешь? Мой». А еще барельеф на Площади Героев, интерьерная скульптура Льва Толстого в академическом театре драмы, памятник летчикам, уведшим загоревшийся самолет от жилых домов Липецка. Юбилейная выставка скульптора Юрия Гришко заняла все залы областного художественного музея. Зрителю представлены 126 работ из более чем 400, что создал 80-летний мастер за полвека.
– Сам я саратовский. В Липецк я попал случайно, — рассказывает о себе Юрий Дмитриевич Гришко. — Я мог бы в армию не ходить после окончания Саратовского художественного училища — у мамы моей была третья группа. Но так как работать было негде, да и страшно, поэтому решил: схожу-ка я в армию. Я только в военкомате попросил: «Вы меня подальше пошлите, чтобы я в самоволку не убегал». Сказали: «Будет тебе подальше». Прихожу на вокзал, а на вагонах наших написано: Саратов — Владивосток. Я говорю: «Что же так далеко?». А мне старшина отвечает: «Это еще полпути». И закатали меня на Камчатку, на самый край земли — там уже через 800 метров был островок американский, где какой-то американский взвод служил.
В армии и получил Юрий Гришко судьбоносное письмо: «Юрка, приезжай в Липецк». Так Гришко зазывал в неизвестный еще никому городишко его друг скульптор Владимир Шанин. Рассказывал, что в 1954 году была образована новая область. В Союзе художников всего несколько человек, мастерские свободные, хорошие фонды — так что есть где развернуться. Так, смеется Гришко, в Липецке в 1958 году высадился этакий саратовский культурный десант.
– И группа саратовских художников: 4 скульптора, график и несколько живописцев переехала сюда. К нам присоединились елецкие художники, которые приехали в Липецк из-за того, что в Ельце закрыли художественное училище. И получился у нас хороший союз из 20 человек.
Уже в 1961 году на Всесоюзной выставке молодых художников, проходившей в Москве, одна из работ Юрия Гришко — «Проба чугуна» — получила премию ЦК ВЛКСМ. Ее в числе лучших приобрел музей имени Пушкина.
– Я представил на выставке две свои работы. «Проба чугуна» около двух метров и девичий портрет в дереве. Оценили только «Пробу чугуна» — я получил премию. И потом я 30 лет пахал на этой теме. Художники, музыканты, артисты, писатели и, тем более, журналисты — все были инструментом идеологии партии и государства, и мы служили все этой идеологии. Партия нам диктовала или, если сказать деликатно, советовала, что делать. Вещи иной тематики на крупной выставке просто не рассматривались. Никто нас не душил, просто не выставляли, не печатали, не исполняли. Но знаешь, когда мы, молодые художники, пришли на завод, посмотрели, как там все вкалывают, как плавят металл, как пробивают летку, как там искры огненные сказочно вспорхнут, металл фонтаном волшебным льется, как выползает откуда-то гигантский металлический сляб, огненное чудо, потом он пошел на катки, где его разминают, раскатывают, тискают, а на выходе это роскошный лист, изумительный, сверкающий как зеркальное серебро — все это нас потрясло. Мы увидели такую мощь технических возможностей человека.
Порядка 30 лет Юрий Гришко возглавлял творческую группу, которая работала на Новолипецком металлургическом комбинате. У художников были пропуска. Они могли в любое время прийти в любой цех. Так что, по словам Гришко, он отдал сполна дань «суровому реализму», с монументализацией, лаконизмом и гражданской тематикой. Но больше все же его интересовали люди. Как говорит искусствовед Татьяна Нечаева: «В рамках ”рабочей” темы Юрий Гришко создал целую галерею портретов, объединивших персональные и типические черты рабочего человека 60–80-х годов XX столетия».
Гришко любит рассказывать о том, как создавалась галерея портретов металлургов. Говорит, что самое сложное было уговорить рабочих прийти в свой выходной в мастерскую. Но у скульптора были свои секреты.
Юрий Гришко. Фото: Наталья Горяйнова / «Русская планета»
– Я с легоньким станочком приезжал на комбинат. Брал мужикам пожрать и говорил: «Я тебе привезу поесть и четверку (больше там нельзя, иначе на той работе сдохнешь). Ты в столовую не ходи, я тебя буду лепить». Ну, 15 минут у них на еду, а потом минут 40 у меня есть. Они из цеха в свою каптерку приходят такие красавцы — с пылу, с жару. В шихте, полуобгоревших робах. Пот течет мутными ручейками по лицу. Я с таким наслаждением лепил. Стараешься свои ощущения в портрете передать, в фигуре. И «Проба чугуна» у меня там, в цехе, родилась. Мужик на корточки сел и наклонился к форме с тяжелой ложкой с металлом — такое напряжение во всем теле и такая красота пластическая. Я там этот этюд сразу и сделал.
Потом приглашал его сюда. Там же невозможно основательно работать. Приходит — умрешь. «Ты кто?» — спрашиваю. «Я Василий», — басит. А на нем галстук в два кулака, слюнявчик такой. Под бокс подстригся, собака, чтобы позировать. Щеки выбритые синюшные. Думаю, черт же тебя дернул, на кого ты похож: не на металлурга, а на секретаря какого-то хреновенького райкома. А он сидит — орел и ничего в нем живого. Ну, два фужера по 200 грамм выпил, чуть порозовел, покурил. Взлохматишь его, переоденешь — и ничего, можно работать.
– Раньше какая идея была замечательная, я считаю, — делится размышлениями Гришко. — Раз в три года со всей страны, а точнее — со всех художественных зон, на которые была поделена территория, отбирались лучшие работы во всех жанрах, и в столице организовывали гигантскую выставку «Советская Россия». Установка правительства была такова: пусть художники создадут за три года портрет государства. Ивановские ткачихи, липецкие металлурги, саратовские хлеборобы, камчатские рыбаки, уральские машиностроители — вот он, образ великой страны. Колоссальная идея содержалась в этой теме, разве не так? И что в этом было плохого?
В эпоху СССР, вспоминает Гришко, у художников было много спонсоров. С больших выставок, что проходили в Москве, обязательно по одной–две работы покупались Союзом художников РСФСР, Союзом художников СССР, Министерством культуры РСФСР, минкультом СССР и Третьяковской галереей. Был госзаказ и была соответствующая оплата.
– Я стал заниматься в 90-е годы малой формой не от хорошей жизни, а из-за того, что денег не стало на бронзу, денег стало не хватать. Я был вынужден сократить размеры. Это были тяжеленные годы. Многие художники стали бомжами, чего не было раньше. Но я смогу жить при любом правительстве, при любом государственном устройстве, потому что кое-что могу делать руками и головой. Всегда найдется какой-нибудь олигарх, который скажет: «Сделай портрет моей жены», — а это все копейка на жизнь.
Фото: Наталья Горяйнова / «Русская планета»
Сейчас, с юмором рассказывает Гришко, он стал богаче. Как исполнилось 80 лет, пенсию прибавили на три тысячи за то, что дожил. Еще академику положена ежемесячная стипендия от государства в 30 тысяч рублей.
– Государство имеет причастность только к Академии. На выставках ничего не покупается. Возможно, они считают, что художников в России нет. Мы абсолютно вычеркнуты из жизни государства, оно не нуждается в нас. Статус художника неясен. Имеем ли мы вообще отношение к искусству? Разве не причастны художники к духовной культуре человечества, своего народа?
Об этой причастности Гришко начал рассказывать именно с 90-х годов. За 20 лет создал несколько серий: «Актерская тема», «Деятели культуры России», «Художники России», «Мастера Российской академии художеств». Здесь и Чехов, Толстой, Репин, Суриков, и липецкие художники и актеры, и коллеги Гришко — академики: скульптор Юрий Чернов, братья Сергей и Алексей Ткачевы, Альбина Акритас.
– Классиков я начал лепить лет 20 назад. Раньше не имел морального права. Чтобы Пушкина делать, надо иметь дерзновение к этому прикоснуться. Иначе не берись. Ведь в чем задача художника? Художник меряет температуру общества. А у нас она сейчас средненькая. Не нужно быть конъюнктурщиком. Нужно анализировать: вот это у нас хорошо, а вот похуже. Почему в нашем обществе дикий разрыв между рабочим или уборщицей, которая на заводе получает пять тысяч рублей, и олигархом, хозяином завода, который получает миллионы? Почему 20 лет назад мы не взяли за основу экономическую платформу Скандинавии, где до сих пор нет ни одного миллиардера, а взяли самую вороватую, саму коррупционную систему — США? Почему разворовали всю Россию? Вот об этом художник должен знать и печалиться сейчас.
Но понимаешь, штука какая. Да, сейчас звериная система государства — по трупам идут, наживая громадные состояния, в гробу видели интересы простого человека. Но если бы я мог вернуть время назад, советскую власть, при которой я родился, получил образование, стал скульптором и получил четырехкомнатую квартиру, я бы не стал ее назад возвращать. Сейчас большинство россиян все равно живет лучше, чем при советской власти: кто-то очень роскошно, кто-то просто богато, в достатке, прилично, неплохо — и это 70%. И только 25–30% живут плохо. Когда-нибудь за всю историю государственности России было такое, чтобы 70% россиян жили в целом хорошо? Такого никогда не было. Ни при царской России, где 90% населения жили очень плохо, ни при советской России, где почти все жили плохо и только горстка партийных боссов жила очень хорошо. Но меня больше всего смущает дикий перепад между доходами людей, неправомочный. Не могут богатства страны: нефть, газ, алмазы — принадлежать горстке людей — вот попробуй пробей эту тему.
– А я камерный художник, — усмехается Гришко. — Я просто люблю людей, друзей, женщин любил, когда был помоложе. Идеальных людей нет. Но я хочу рассказать о том лучшем, красивом, что есть в каждом человеке. Как художник я в этом вижу сейчас свою задачу и к этому стремлюсь.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости